Самогон 1,2 сезон смотреть онлайн - LordFilm

В Сибири лес не просто деревья — это укрытие, испытание и дом. Там, где зима кусает за лицо, а медведи выходят к избам, чтобы посмотреть, кто здесь хозяин, жил себе человек по имени Николай. Ни друзей, ни семьи — только тайга, ружьё и следы на снегу, которые он читал так, как другие читают письма от родных. Ему не нужно было общество. И не потому, что он ненавидел людей. Просто он знал: в одиночестве не предадут, не обманут и не спросят лишнего. Он был как выстрел — короткий, точный, молчаливый.
Когда в июне 1941-го война ворвалась в его глухую избушку в виде запыхавшегося почтальона с мокрой гимнастёркой, Николай не задал ни одного вопроса. Он просто снял с гвоздя свой вещмешок, прицепил нож к поясу и отправился в ближайший райцентр. Так начался его путь, не как охотника за дичью, а как охотника за тенями — теми, что носили каски с чёрными крестами и говорили на чужом языке.
На фронт он прибыл чужаком. Бойцы смотрели на него с опаской. Молчит. Глаз — как лёд. Улыбки не знает. Даже по ночам не курит, просто смотрит в темноту и слушает. Командиры пытались его пристроить в обоз или в сапёрные части, но быстро поняли — этот человек не годится для окопной рутины. Он видит то, что не видят другие. И тогда ему дали первое задание в разведку.
Что он сделал — до конца не знает никто. Говорили, что один прошёл через пять километров вражеского леса, отметил огневые точки, захватил «языка» и вернулся за ночь. Никто не верил, пока не увидели, как Николай вытаскивает немецкого ефрейтора за шиворот, словно кота из сарая. С этого дня он стал «своим». Без лишних слов, без медалей. Его стали звать Самогон — не за спиртное, конечно, а в память о тех охотниках из Сибири, кто зверя гонит без шума и пыли, один на один, и всегда выигрывает.
Но война не отпускала просто так. Где-то под Вязьмой он впервые услышал имя Кремп. Немецкий офицер, который словно в насмешку работал тем же, чем и Николай: устраивал засады, проводил диверсии, «чистил» тылы. Один за другим начали исчезать советские разведчики, и каждый раз — та же почерк, та же жестокая методичность. Слепков, изучивший повадки волков и медведей, почувствовал: этот немец — не просто враг. Это охотник. Такой же, как он. Только по ту сторону.
Впервые они «встретились» не лицом к лицу, а через следы. Николай вышел в разведку, увидел приманку, почувствовал, как лес словно задержал дыхание. И ушёл. Вернулся через трое суток и взорвал миномётный расчёт Кремпа, не оставив никого в живых. С этого момента между ними началась игра — без правил, без сострадания, с одним только финалом. Охотник и охотник. Каждый знает, что живым останется только один.
Промежуточных встреч было множество: то Николай срывал засаду, оставляя после себя лишь мёртвые тела и пустые гильзы; то Кремп поджигал деревню, через которую недавно прошёл отряд Самогона. Каждый раз — как кивок на расстоянии. «Я рядом. Я чувствую тебя».
И всё же война — не дуэль. Это ад, где дружба и любовь живут в тех коротких перерывах между атаками. В редкие моменты отдыха Николай начал меняться. Сначала это была простая кружка чая, предложенная молодым бойцом Петькой. Потом — разговор у костра, когда командир рассказывал о сыне. Потом — тёплая улыбка медсестры Лидии, которая не боялась ни крови, ни молчания Николая. Он понял: быть человеком — не слабость. Это сила, способная удержать тебя от превращения в машину для убийства.
И всё же путь его вел к последнему бою. Кремп ждал. В лесу, который напоминал родную тайгу — с той разницей, что здесь каждая сосна могла быть последней, каждый шаг — ловушкой. Их встреча была почти безмолвной. Только дыхание. Только взгляд. И понимание: один из нас уйдёт в темноту. Без выстрелов. Без крика. Только холодный расчёт и давняя клятва.
Что случилось в том лесу, не расскажет ни один из выживших. Лишь через два дня к линии фронта вышел Слепков — израненный, с пустыми глазами, но живой. Никто не спрашивал. Никто не осмелился. Он просто бросил на землю чужой офицерский пистолет и ушёл в палатку. И только Лидия, увидев, как он дрожит по ночам, поняла — не каждый охотник радуется, когда жертва поймана.
Слепков продолжал воевать. Спасал, разрушал, возвращался, терял. За годы войны он стал символом силы, выносливости, бесстрашия. Люди верили в него, как верят в старого духа леса, который приходит только тогда, когда беда слишком велика. И всё же он оставался человеком — уставшим, разочарованным, но верным до последнего вдоха.
В сериале "Самогон" показан не только путь солдата. Показан путь души, которая научилась снова чувствовать. Это история о том, как природа, война, одиночество и боль сплетаются в человека, который не стал героем из бронзы — он стал живым. Настоящим. Таким, кого помнят не за медали, а за тишину, которая наступает, когда он уходит.