Гром ярости (фильм 2010) смотреть онлайн - LordFilm

В одном из тех военных городков, где даже воздух казался пропитанным потом и порохом, жил человек, которого звали полковник Громин. Для сослуживцев он был просто — Гром. Без нежностей, без лишних слов. Только взгляд, от которого у новобранцев пропадал дар речи, и голос, от которого хотелось вставать по стойке смирно даже с похмелья. Его фигура была как скала, черты лица — будто выточены резцом, а в глазах горела холодная синева, обжигающая сильнее огня. За плечами у него была жизнь, покрытая пеплом войн и безмолвной горечью утрат. Но он всё ещё стоял, всё ещё учил молодых, как не стать грузом в бою, как выживать, когда приказ противоречит совести, а совесть — приказу.
Вместо заслуженного отдыха, где-нибудь на рыбалке с рюмкой водки и запахом дыма, он изо дня в день готовил зелёную молодёжь к миссиям, на которые даже опытные бойцы шли с опаской. Его методика не знала жалости. «Если ты выжил у Грома, ты выживешь в аду» — так говорили те, кто прошёл его школу. И среди этой новенькой, дерзкой, шумной братии выделялся один — Куба. Слишком быстрый, слишком остроумный и с тем самым искрящимся взглядом, в котором читалась смесь упрямства и чудачества. Он был непоседлив, словно у него под кожей тлел заряд, готовый взорваться от любого неверного движения. Гром сначала терпеть не мог его — слишком уж напоминал себя, того, из молодости, еще до Афгана и до всех потерь. А потом привязался. Незаметно. По-своему. Жестко, но навсегда.
И вот однажды, между тренировками и болтовнёй в казарме, Куба подошёл. Смущённый, неуверенный, но в глазах у него не было страха — только просьба. «Стань мне крестным, Громыч». Эти слова, простые и человеческие, разбили вояке ледяной панцирь, который он строил десятилетиями. Не потому, что хотел. Просто не знал другого способа выжить в этом мире. Впервые за долгое время Гром почувствовал нечто большее, чем просто долг. Он почувствовал, что нужен. Не как наставник, не как полковник. А как семья.
Но счастье, как известно, приходит тихо, а уходит с грохотом. Кубу, лучшего из лучших, засылают под прикрытием в центр японского наркосиндиката. Задание — вытащить данные, которые могли бы развалить полмира преступных схем. Всё шло по плану. Куба выходил на связь, шутил, даже однажды сказал, что тамошняя кухня — это пытка для желудка, но у них отличный чай. Гром знал, что всё не так гладко, но верил — справится.
А потом пришёл звонок.
Гром, как обычно, сидел у себя — пил крепкий чай, смотрел в окно, где вечер опускался на город, будто тень от усталой птицы. Телефон зазвонил, и всё изменилось. Он сразу узнал голос. Он был искажённый, сломанный, с каким-то почти животным страхом. Куба хрипел, что информация в ячейке на вокзале, что нельзя терять ни секунды, что они уже рядом. Потом выстрел. И тишина. Оглушительная, вязкая, мёртвая.
Всё, что было — рассыпалось. Годы тренировки, шрамы, утренние переклички, новая надежда на тихую старость — всё обратилось в пыль. В груди что-то оборвалось, а в глазах вспыхнуло. Тот самый огонь, что когда-то горел в сердце Грома, когда он рвался в бой, не зная, выживет ли. Теперь этот огонь стал яростью. Чистой, выверенной, беспощадной.
Он не собирался отдавать дело по формулярам. Не ждал комиссии, не просил санкций. Он просто снял с полки пыльный кейс, в котором хранились старые боевые документы и фотографии. Он перечитал рапорт, который писал двадцать лет назад. И понял — тогда война не кончилась. Она просто затаилась, чтобы ударить по самому больному.
Гром объявил личную войну. Без лишних слов, без пафоса. Он вышел из дома — и мир вокруг замер. Он двигался, как призрак, с точностью хирурга и злостью, которую могли остановить только смерть или правда. Он шёл по следу. В Сибири, в портах Владивостока, на тайных складах под Улан-Батором. Каждый, кто хоть как-то был причастен, чувствовал дыхание погони за спиной.
Он нашёл ячейку. Внутри — флешка, и бумажка с детским почерком: «Если ты читаешь это, значит, у меня всё получилось. Люблю, Громыч». На флешке — компромат, на миллионы долларов, на десятки голов, которые должны были рухнуть. Но для Грома это был не триумф. Это было прощание.
Теперь он знал, кто виновен. Теперь у него был список. И теперь началась охота. Его лицо не знали камеры, его имя не вспоминали в сводках. Но те, кто пытался спрятаться, знали — Гром идёт. Не полиция, не армия, не спецназ. Человек, потерявший последнюю надежду. Человек, у которого отняли сына.
В фильме «Гром ярости» показан не просто путь мщения. Это рассказ о человеке, который был машиной, но однажды стал отцом. И потеряв всё, он решил стать бурей. Он не кричал, не просил, не угрожал. Он просто шёл. И если ты был у него на пути — тебе лучше было исчезнуть. Потому что Гром, когда приходит — сжигает всё до тла.